Галинке

Вот так, в любую непогоду,
Куда-то дальше, в лёд иль снег,
И, невзирая на природу,
Живёт хороший человек…

С Новым Годом! Говорят, мы стареем)),
Всё возможно)), коль так суждено…
Нам смешно. Потому что не страшно,
Потому что уже всё равно…

Жизнь проста. Кто-то скажет: с годами мудреем)),
Усмехнёмся: «Опять пронесло»))
Пронесло, ох, немножко задело,
Есть надежда, что ночь будет лучше,
И рассветный, рождественский лучик
Будет с нами, и снег будет белым…

Полина Стрёмная PS

С Новым годом, дорогие друзья!

Остаётся всего несколько часов! Спешу побывать там, где успею!

Поздравляю Вас с наступающим Новым годом! Пусть сбудутся все мечты!

Для всех: Ящика вконтакте больше нет, его благополучно угнали, восстанавливать просто теперь не стану, будьте осторожны.(!!!)

В хризантему вставили гены полыни. Это нужно для первого российского лекарства от малярии — FACTS & NEWS

Имплантация генов прошла успешно, и хризантема «научилась» вырабатывать молекулы для антималярийного лекарства. Теперь ученые думают над тем, как извлечь их из растения. Молекулярные биологи из России и Израиля вставили гены полыни в геном хризантем, что стало первым шагом на пути к созданию отечественных лекарств от малярии. Об этом пишет пресс-служба Российского научного фонда (РНФ) со […]

через В хризантему вставили гены полыни. Это нужно для первого российского лекарства от малярии — FACTS & NEWS

Марсианин

Он лежал в палате, в которую редко кто заходил, кроме врача на обходе, да санитарки. Говорили, что он колдун. Да многое поговаривали, но всё это было неправдой.
Его не навещал никто и никогда, а санитарка иногда рассказывала то, что слышала от него самого. И всё это действительно было как-то непривычно, слишком неправдоподобно, чтобы поверить…Поговаривали, что у него на чердаке есть новенький гроб, который он сам смастерил для себя и берёг там среди прочих вещей.
Разное поговаривали. Но почему же колдун? Я не знала. И решила узнать всё от него самого.

Окно в палате было открыто, когда я постучалась и вошла. Холодная весна стучала по подоконнику стылым, казалось хронически неизбывным дождём, который вползал вместе с утренним туманом в это место. Я принесла ему чашечку свежего кофе, который сама только что заварила, зная, что кофе здесь никому нельзя и пьют его до обхода задолго, чтобы из палаты успел выветриться аромат…
На постели лежал человек абсолютно непохожий ни на колдуна, ни на больного мужчину, он вообще не был похож ни на кого доселе мною виденного. И от увиденного, я запнулась, едва не выронив кофе, но всё же удержалась и поставила чашку на его тумбочку, не сказав ни словечка. Казалось, мои губы обледенели, либо занемели от восторга… Я смотрела на него, вглядывалась и удивлялась тому, что видела перед собою.

Он был средних лет, спокоен, и удивительно равнодушен к тому, что я поправляла ему подушку, потом поднимала его голову и поила его с ложечки этим своим кофе до тех пор, пока чашка не опустела. Мне в секунду показалось вдруг, как только я вошла, что он всё про меня знает, во всём уверен. И даже знает всё то, чего пока ещё не было… И это было первым, что меня потрясло.
Он допил кофе, откинул голову на подушку и вздохнул каким-то странным, нет, особенным музыкальным словом… Хотя это было простое «Спасибо», мне показалось, что в этом весеннем холоде и тишине зазвучали какие-то струны… И самое удивительное, — я их услышала, потому и спросила сразу: «А где твоя гитара?»
— Дома
-А почему не здесь? Ты бы быстрее…
-Принесут, если ты хочешь
-Так никто же не ходит к тебе
-Это неважно. Вечером гитара будет уже здесь. Если ты хочешь.
-Да, я хочу.
-А что ты хочешь? Скажи, я сделаю.
-Приходи. Можно без кофе. Просто так, если можешь. Можешь?
-Могу…
Так началась наша дружба. Я приходила. Сидела и слушала его целыми днями. Мы не говорили о том, что болит. Не было этой темы.
На меня с подушки смотрели глаза. Они были особенные, эти глаза. Совсем не такой разрез и не так поставлены, как у нас всех. Когда мы уже стали ближе, я сказала ему об этом и спросила: «Ты марсианин, да?»
-Почти, -услышала я тогда в ответ.
Гитара и правда, помогла. Через неделю он уже стал вставать и потихонечку ходить по палате. Врачи диву давались, говорили, что это невозможно, но факт. Его начали таскать на какие-то обследования, он злился, а я всё время прятала и прятала его гитару везде,где только могла, чтобы её не нашли. Он и правда играл восхитительно. К тому времени я уже знала и про гроб на чердаке, и про сад и цветы, по которым он тосковал. Оказалось, что гроб — не самое интересное. У него была оранжерея, в которой он выращивал какой-то новый сорт роз. Их было так много, и всё складывалось тогда так удачно, что скоро из бедного человека он стал богатым, потому что на его розы всегда был небывалый спрос.
Прошло немного времени, может, пара месяцев, у него всё наладилось, и его уже готовили к выписке. А мой срок всё отдалялся и отдалялся. Застряла.После выписки этот марсианин вернулся. Так теперь все его называли. И он не возражал.
Уже к концу лета он приходил навещать меня каждый день, меняя в банках с цветами, которые приносил, свои необыкновенные цветы. Они появились только к концу лета… Это были синие розы. И стало понятно, что у него получилось то, чего не было на свете.
Всё-таки, он был тем самым, кого я в нём почувствовала и угадала. Марсианином.

Война делает людей иными, не такими, какими они были до неё. Вот почему человек с золотыми руками учится жить в мире совсем-совсем иначе, как ни жил ни до, ни потом. И наверное, если он сумеет ту беду как-то отпустить потихонечку от себя, то нет, конечно, не подумайте, его сердце не станет новым и здоровым… Он просто найдёт свой выход из безвыходного для многих. И просто заместит уродство красотой…Он же Марсианин…

Попробуйте вырастить любую розу. Как Маленький Принц. Для себя. Это так непросто, здесь без колдовства и выносливости с терпением не обойтись. А потом носите речной песок и , вымыв его,  прокалите его в печи, которую сложите сами, чтобы посадить в тот песок черенки вашей розы… Попробуйте вывести новый сорт розы. Сделайте то, что никому до сих пор не удалось в этом мире. Сделайте свою розу синей, голубой. А Марсианин это сумел сделать, раскрыв мне секреты своей оранжереи.А говорили, что колдун… Колдун и есть.

Они есть рядом с нами, эти люди, прошедшие войну. Вынесшие из неё такой опыт, такое горе, что не нужно и пробовать, нет, даже пытаться пробовать не надо. Присядьте рядом. Ваши глаза зрячие, с вами тепло. И сделайте так, чтобы глаза Марсианина, их глубина вновь заиграла лучиками крошечного счастья и жизни, достаньте из себя самоё тёплоё, что есть в вас… И тогда вы поймёте и Маленького Принца, увидите и выслушаете всю ту боль, которую несёт с собой любая война.

Нет, сейчас вы уже ничего не исправите в той судьбе. В тех судьбах. Но возможно, черенки ваших роз закалятся и из них вырастут на любой искорёженной земле розы. Любого цвета. Даже синие или чёрные. Чтобы радовать и согревать чьи-то другие сердца. Души всех, кто вернулся или остался там. На земле, прорастая в ней памятью…

Свет… точка

За окнами больничной палаты резвилась весна.Яркая,сочная,она противилась, кажется, всему, что видела в окнах, не принимая и не понимая тот мир.Она стучалась ветками в те окна,словно стараясь что-то сказать или шепнуть людям за окнами.Слышали ли они её, принимали, или грустная история мешала им делать это, не знаю.
По коридорам больницы ползла неспешная утренняя суета,замешанная на обыденности. Ритм её был для всех привычным, рутинным. Дышал лекарствами, тихими разговорами,скрипом тележки, развозящей завтрак.
Ветер,не дававший спать ночью, усиливался,становился всё злее,страшнее,больные жаловались на плохое самочувствие,стонали, ворчали, кто-то заваривал кофе. Ждали сильную грозу,но её всё не было.

К обеду обстановка стала тревожной, начались звонки, беготня по коридору персонала, больные поняли, что происходит что-то ужасное,но двери палат были закрыты, каждый просто лежал, не желая говорить, или пытался уснуть после обхода. Воздух был полон напряженного ожидания. Скоро стало понятно, что привезли кого-то слишком тяжёлого, потому что все операции отменили.Больные, выходя в коридор, приносили новости. А за дверью операционной уже горела красная надпись»Не входить, идёт операция!» Гроза, наконец-то, принесла так необходимую свежесть, ветер стих, природа, казалось, отыграла свою  тревожную мелодию, и успокоилась, натворив бед.

Утром в палату из реанимации привезли новенькую, ту, что оперировали срочно и долго. Это о ней уже знали все всё знали, или думали, что знают. Она была крановщицей. Кран, на котором она работала, не выдержал ветра и рухнул, сломав в ней всё, что было можно, поделив её жизнь разом на «До» и «После»… Кто-то поспешил выписаться, кто-то попросился в другую палату, потому что здесь вмиг стало непросто. Кого-то перевели, кого-то выписали, оставив лишь тех, кого нельзя было трогать.

Миш Мишич, наш лечащий врач, заглядывал к нам чаще, чем обычно, у дверей прижимал палец к губам, намекая на так необходимую тишину и покой, задерживаясь подолгу у койки, на которой лежала под одеялом груда бинтов. Первая неделя была тревожной. Это все понимали, но вот и она закончилась, и Миш Мишич разрешил нам открыть все окна, чтобы впустить весну. В палату хлынула сразу жизнь,бившая по окнам. Другая, очевидная в своей очаровывающей суете, ароматная, вкусная,звонкая, пёстрая.

-Какой день? Какой день сегодня?-груда бинтов заговорила…Это было так внезапно и неожиданно, что Полька, сорвавшись с подоконника, на котором загорала со всеми,кто хотел, вместо ответа закричала:»Ураа, она говорит, ура, ура!» И она пустилась в пляс по палате, кружась и вопя от счастья;»Живая, живая, живааая!»За этим её и застал влетевший в палату, как обычно, неожиданно Миш Мишич, оторопевший от увиденного и услышанного. Трое других, сидевших пока на подоконнике, поспешили смутиться, увидев его, а Полька, упавшая от своего танца на руки Миш Мишича и не дающая ему ни слова вымолвить, радостно сообщила:»Миш, она живая, живая, и она говорит, ты представляешь?!» Миш Мишич  не представлял. Он знал. Надеялся, что всё сделал верно, и ждал. И вот оно: «Она заговорила!»Вмиг согнав всех с окна и пригрозив(да кто же ему поверит, что он злой),- выписать всех разом за нарушение режима,он присел возле груды бинтов, улыбаясь, как показалось Польке, гораздо шире своих ушей. Тихонечко он стал её спрашивать, так же тихо измерять давление, пока палата, замирая, старалась ловить каждое его слово и каждый ответ из-под груды бинтов.

-Какой сегодня день?-вновь спросила груда бинтов

-Счастливый,счастливый сегодня день,-ответил Миш Мишич, — сейчас на перевязочку съездим, потом обед, и ты, Светочка, будешь с сегодняшнего дня здесь старшей,потому что Полька -отпетая хулиганка, сама видишь, а ты у нас женщина степенная и надёжная.

Груда бинтов вздохнула и согласилась. Миш Мишич быстро осмотрел всех и вылетел из палаты так же стремительно, как влетел. Миш Мишечем его назвала Полька, он не спорил, привык, это звучало как-то по-доброму, не так, как на планёрке или взбучке у главного. Там его звали Михал Михалыч, а слышалось ему совсем другое: Нахал Нахалыч. Не все готовы были простить ему молодость, отсутствие опыта и того, как он возится с каждым больным. Это вызывало раздражение. В ординаторской Миш Мишич не стремился заводить дружбу с кем-то из коллег, ему постоянно было некогда, он стремился сам всё увидеть, сделать, понять, меняя назначения больным, подбирая лучшее и скорое, либо новое, а медсёстры, привыкшие читать назначения раз в неделю, выходили из себя и бежали жаловаться, получив от Миш Мишича простой вопрос: «Почему вы дали лекарство, которое я отменил?» огрызались и каждый раз возмущались, сплетничали. Вот только больных, которые выздоравливали у Миш Мишича быстрее, чем у других, это не касалось. Они его обожали, подкармливали, когда родственники приносили им что-то вкусное, делая это от души…Миш Мишич стеснялся, отказывался, благодарил, но брал от больных то, что ему приносили. Он часто дежурил, работал, не вылезая из больницы сутками, подменял коллег, которые этим охотно пользовались, и все знали: «Он вечно голоден».

После перевязки, бинтов на Светочке становилось всё меньше и она спала. А вечером, когда она проснулась, все стали приставать к ней с вопросами, что да как. Светочка рассказала о предчувствии в тот день, плохом сне накануне и о том, как она не хотела лезть на свой кран. Она ходила к прорабу, говорила ему, что нельзя при таком ветре работать, но в ответ услышала и поняла:»Уволит, ему наплевать на всё». Быть уволенной она не могла никак. Деньги, что ей здесь платили, были немалыми, она их все отдавала своей дочери, ради которой продала свой дом под Смоленском, поддавшись на её уговоры. Здесь вместо квартиры, в которую её обещала поселить дочь, чтобы жить вместе, дочь поселила её в снятой за копейки одноэтажной развалюхе с текущей крышей, провалившимися полами и огромными крысами, которых она очень боялась. Дочь сказала, что это -временно, приходила к ней в день получки и забирала все деньги.Поэтому Светочка, чтобы не погибнуть без крова и от голода, после работы на стройке шла мыть подъезды…Денег ей хватало, а дочери было мало… Мы гадали, что же это за дочь,что же с ней-то случилось, если ни разу не навестила мать в такой жуткий час. Спрашивать не хотели, Миш Мишич запретил нам Светочку тревожить.За небольшой срок её все полюбили и хотя знали, что ходить она скорее всего никогда не сможет, ей никто этого не спешил сообщать. Светочка,как оказалось, не всегда была крановщицей, она всю жизнь проработала поваром в заводской столовой, выучившись на крановщицу только здесь, дочь подсказала,где больше платят. Девочки в палате быстро обзавелись тетрадками, да и стали записывать за Светочкой её простые и вкусные рецепты. Миш Мишич, влетая на обход, каждый раз шутил:»Вот вылечу всех, может, угостите когда-нибудь этой вкуснотищей». Все обещали, отлично понимая, что никогда-никогда этого не будет… Кто ж захочет возвращаться-то в больничку после выписки…

Миш Мишич уже разрешил её навещать,  Светочку навестил следователь, который долго убеждал её подписать какие-то бумаги, чтобы посадить прораба. Но Светочка не подписала, только к вечеру ей стало хуже… Лето уже было в полном разгаре, духота… Миш Мишич, как обычно, согласился сразу же кого-то подменить, чтобы подежурить. Она ничего не просила, кроме компота по своему рецепту. И тогда Миш Мишич отпустил Польку домой, наказав ей вернуться с рассветом, чтобы никто её не засёк на вахте, сварить ей этот компот. Полька схватила такси, объехала все магазины, дома-то у неё было пусто, и принялась, как вошла в дом, варить компот по Светочкиному рецепту. Потом она поставила его охлаждаться, сон догнал её, уставшую, и не понимая, как же это, она уснула… Ночью она проснулась от духоты, приближалась гроза, она налила себе в чашку компот, выпила его и, перелив компот в банку, отправилась ловить такси. Компот был необычайно вкусным. Пока ехали до больнички, таксист несколько раз поинтересовался, куда же она так спешит ранним утром, да и чем же так вкусно пахнет из её сумки. Но Полька не успела ответить, больничка была рядом с её домом,заплатив таксисту, она побежала через приёмное, в обход всей охраны, быстрее, ещё быстрее к себе в палату…Палата была пуста. Девочки, не смотря на раннее утро, сидели почему-то в курилке, хотя никто из них не курил. Полька, ничего не понимая, дёрнула дверь ординаторской. Миш Мишич сидел там один. Он выглядел совсем не так, как всегда, и потому Полька молча присела на краешек стульчика и стала смотреть в ту же точку на стене, куда смотрел Миш Мишич.Так они сидели, пока Полька не сообразила сказать:»Миш, а я со Светочкиным компотом вернулась. А она где?» Миш Мишич вздрогнул от её голоса, перевёл на неё взгляд и развёл руками молча… Полька сорвалась со стульчика, принесла компот из палаты, налила в стакан и протянула Миш Мишичу:»Пей, он вкусный-то какой!» Миш Мишич взял стакан, выпил компот и каким-то хрипящим голосом сказал, наконец: «Поль, она бы жила, Поль. Но дочь пришла её навестить.» Полька бухнулась на стульчик, уставилась на него, не мигая,  и, поняв, что горло у неё пересохло,налила Светочкиного компота в тот же стакан, выпила его и, не веря собственной догадке, сказала каким-то чужим голосом:» Значит, Бог услышал Светочку и забрал к себе! Точка!» Миш Мишич кивнул:»Значит, так.Точка».

Санитары мыли палату, больные вернулись на свои места, больничный день начинался. Жизнь катилась своим чередом в зенит лета….

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Наш праздник

 

За вас мы поднимаем тост всегда
(И даже те из нас, кто никогда не пьёт)
Летят, летят стремительно года,-
Таков вердикт и жизни поворот!
Любой мужчина в этот день споёт,
Быть может, кто-нибудь запьёт,
Сорвётся в даль, стихи напишет,
Ведь в этот день мужчина -воин,
Охотник, щедрый ловелас,
И всё для нас! Всё-всё для нас!
Ну, а у той, к кому вдруг опоздает,
Или у той, которая пока мечтает,
Всё тоже сбудется, уверена и знаю.
Девчонки, сбудется, проверено!
Для каждой счастья есть немерено
Пьём за мужчину. Полную, до края!
За своего, коль есть, за всех, не проливая!
Наш праздник наступил, так он устроен,
Что раз в году приходит к нам с весною
Он ближе нам, чем Новый год,
И лишних лет не прибавляет,
Он в воздухе уже витает,
Смеётся, шутит и гуляет,
Наш женский день! Он у ворот.

Сегодня столько поздравлений, добрых, искренних, задушевных,
пожеланий сердечных

Я тоже желаю каждой:
Пусть будет смеха у неё, как у меня,
Пусть счастье в её доме расцветает
Огнём и радостью от прожитого дня
Мне дороги все вы, мои подруги,
Мы на одной волне и в общем круге!
Хочу я поделиться с вами, с каждой
Своей надеждою, свой мечтой
И океаном, и корабликом бумажным,
Да всем, что  есть во мне, со мной!

Женский день

Отчаянно завидуя своей подружке Ольгусе, которую считала более удачливой, чем она сама,Римка думала,что же такого ей подарить, чтобы с одной стороны, уесть, да покрепче, а с другой стороны — сохранить лицо и не угодить, нет, а превзойти в изобретательности. С этими мыслями, справедливо замечу, достаточно искренними, Римку понесло по магазинам.
Ясности не было никакой: Цветок со своего подоконника,который так нравился Ольгусе, — ни за что!А может мыло, шампуньчик какой-то дешёвенький, пусть намывается, грязнуля, и помнит меня подольше?!.. Обойдя все прилавки с коробками с мылом, Римка сбросила приличную сумму из своего кошелька, потратив всё на себя, любимую. Здесь было раздолье, магазины так и вещали:»Ваша женщина уже год, как не моется, не умывается, не причёсывается, — только у нас вы сможете,наконец,заставить её ЭТО сделать.А что? Забота? Забота. Внимание? Внимание. И почти задаром.
Римка уже представляла, как Ольгуся будет ахать, получив кусок мыла и бутылку шампусика,но потом, помыслив, решила:»Нет, не такой я человек! Надо подарить что-то другое!»И отправилась искать это другое. По дороге она вспомнила, что пора поменять утюг и плойку, метнулась туда, долго выбирала, и, счастливая, побрела дальше. Подарка-то Ольгусе пока не было. А в магазине пахло кофе и свежей выпечкой, и Римка поняла, что совсем себя не любит и перегрузилась заботами о подруге, отправилась в кафе. Правильно сделала, — скажет читатель,- после отличного десерта и выбор сделать будет гораздо проще. По дороге она купила маленький заварочный чайник и разделочную доску себе на кухню, старый-то с отбитым носом ей давно надоел, да и доска пришлась по вкусу. Кафешка ублажала такими ароматами и витринами, что Римка поняла вмиг:»Худеть — это Ольке надо, а я до праздника буду толстеть!» И она принялась за дело.
День как-то уж очень быстро подходил к финалу, сумки у Римки тянули руки, она взяла такси и скоро очутилась дома. Домашние коты встречали её с такой задушевной ненавистью, что она поняла — что-то с котами не так. Помыв руки, она поставила чайник на плиту, достала из холодильника борщ, и пока он грелся, нарезала себе бутербродов, смахивая упорных котов со стола. Она положила каждому сметану, коты набросились на еду, как голодные волки,и тут Римка сделала ещё один важный вывод для себя:»Оказывается, я всем нужна. Буквально всем. Стоит отлучиться по своим делам,- без меня тут просто катастрофа».
Засыпая в окружении своих верных котов, она успела вспомнить, что Ольгуся жаловалась как-то, что постельное бельё в хлам порвалось, помада закончилась, а духи стоят на полочке ради красивого флакона. «Подарю ей простыню, что от мамы осталась, кухонное полотенце и веник» Нужные вещи, и подарок будет солидным. И она уснула, подумав, что завтра отправится выбирать себе помаду и духи, чтобы придти к Ольгусе нарядной. «Ещё и платьице нужно,свеженькое,чтобы к лицу,»- вздохнула Римка и блаженно уснула, предвкушая, какой огромный торт испечёт Ольгуня к её приходу, и как они сядут, счастливые праздником, чаёвничать и радоваться наступившей весне!

Ангел птиц

   Дети начинали с мышек, которых привозили в дом,возвращаясь из своих путешествий, я моталась на Птичку к торговцам, в поисках корма, приличных домиков для этой живности, попутно вникая сразу и во всё. Не могу сказать, что всю жизнь, закрывая глаза от усталости вечером, мечтала об очередной морской свинке с глубоким взглядом крупных карих глаз, такого никогда не было, разумеется. Но что было делать, когда судьба во всей своей безобразной опрометчивости сбрасывала на меня то одно, то другое.

И вот мы, пройдя уже обитание ротанов, лягушек, пауков и рыбок всех мастей, докатились, наконец, до птичек. И я подумала: Ну, что ж, птичка — это всё же не мышь, которая почему-то обычно занималась моционом по квартире в одно и то же время, пока я гладила. Сначала я никак не могла взять в толк, почему так. Вроде накормила, вычистила, напоила, ей бы поспать. Но потом, наконец, до меня дошла вся истинная сущность этой хвостатой. Она знала, хотя я ей этого никогда не говорила, что я жутко боюсь мышей. Ещё ей нравилось, видимо, как я с криком ужаса запрыгивала на стол вместе с утюгом, опрокидывая гладильную доску. Слава богу, спасибо комсомольскому прошлому и физруку школы, прыгать в высоту- было не проблемой.

Поэтому на птичку я клюнула моментально. К тому времени очередная морская свинка Марфуша умерла, подарив мне на память очередной оскал зубастой улыбки, дети её закопали где-то, а я, понимая, что счастье долгим не бывает, отдыхала у утюга под музыку.

  Уверена, даже не думайте, что сможете меня переубедить, что все вы когда-то мечтали о птичке. И у многих она была. Не белка же, в конце концов. Не лягушка и даже не несколько ежей. Поющая птичка, красивая, щебечущая, звонкая.

Заблаговременно с вечера разругавшись вдрызг с каждым кошельком, я собрала всё-всё, включая заначки мужа, свои разбитые мечты из захоронок, делов-то, обойдусь, и ранним утром подняла по тревоге оболтусов, чтобы до жары по утреннему ветерку добраться с ними до Птичьего рынка, Птички.

Птичка встречала нас радушно. Торговцы упражнялись в словоблудии, словно не дети, а я жаждала получить немыслимое сумасшествие сразу и навсегда. Начали мы, конечно, с самого маленького попугайчика. Нам быстро объяснили, что он будет один скучать, надо брать сразу нескольких. Чуть погодя, какой-то трогательный обожатель пернатых со стороны озадачил нас тем, что сначала надо бы клеточку прикупить.Тут я, наконец, поняла, что ротозейство —

моя неискоренимая черта и, поблагодарив его, кинулась за клеткой, кормушкой, зеркальцем, поилкой. Там тоже оказались ребята, страдающие по утрам неслыханным радушием и желанием срубить бабла,  быстро взяв меня в оборот, убедили всех нас в том, что давно ждали такущую неслыханную дуру, как я, продав мне, буду справедливой, очень красивую большую клетку недорого. Я уже представляла, как она впишется в наш интерьер, где будет стоять, и потому, тоже поблагодарив,скомандовала старшему:»Держи его за руку, не выпускай ни в коем случае!» — понеслась с клеткой и гремящей в ней ерундой к торговцам птичек.

Итак, мы у цели.Торговцев, пока мы выбирали клетку, прибавилось. Конечно же, я хотела, чтобы дети выбрали именно то, о чём мечтали. Наивной я уже не была, приготовилась к тому, что делать они это станут долго и тщательно. Приглядела себе маленькую скамейку, поставила её в тень, села с клеткой и сказала своим сорванцам: «Я буду здесь, вы выбирайте, а я пока передохну» И они кинулись выбирать. Передохнуть, правда, не очень получилось, но тактика была верной, отработанной на лягушках и прочей живности. Торговцы видели детей, но не видели кошелёк, а кошелёк сидел и выбирал сразу всё: от отношения к детям, до опрятности торговца, его общения с детьми, до прочей груды всяких мелочей, которые и перечислять-то не стоит.

Моё одиночество было условным, разумеется, в тени появился совсем ниоткуда всё тот же добрый человек, посоветовавший мне купить клетку, встав рядом, он проследил за моим взглядом, похвалил клетку, я же, не переводя глаз от детей, соображала, что мальчишки уже собираются поссориться, младший надувает губы, а старший тянет его куда-то дальше, к другим птицам. Пришлось выходить из тени. За мной последовал и добрый человек, подхватив на ходу мою скамеечку.

Я достала из сумки воду и бутерброды, раздала детям, своему неожиданному попутчику, и поняла, что напряжение уже миновало. Пока они жевали, добрый человек быстро расспросил их обо всех желаниях и понял как-то неожиданно для меня их особенным, так сейчас нужным мужским чутьём,спокойно взяв старшего за руку, младшего на руки, отправился прочь от тех рядов в совсем другую сторону. Я, подхватив скамейку, сумку, клетку, стараясь ничего не забыть, поспешила за ними. И вот оно, чудо. Это уже совсем другие, неспешные и спокойные торговцы, скучающие не на солнце, а в тени со своими пернатиками. Ах, какая же здесь была красота!

И скамейка осталась без дела. Мы стояли, восхищённо глядя на этот цветной, важный и спокойный птичий мир, переходя от одной клетки к другой, просто восхищаясь и обмениваясь впечатлениями. Дети, замирая, уже бегали вдоль рядов, им никто не мешал, утреннего пекла тут не было, они забыли о том, что пришли что-то выбрать. Но они вспомнили зоопарк! И немедленно попросили мороженое. Мой спутник кивнул, отлучился куда-то ненадолго, и пока рядом с клеткой мирового попугая, который понравился нам всем, торговец убеждал нас, почему его покупать никак нельзя именно нам, вы уже догадались, да?- он вернулся так же быстро и неожиданно. Мы получили мороженое, благодаря нашему спутнику, ангелу птиц. Ангелом птиц его назвал младший. Сказав так, он ничуть не удивил нашего спутника, тот кивнул утвердительно, согласившись. И тут я вдруг поняла, что стоящий рядом с нами невидим для торговцев.

Я перевела на него свой взгляд впервые, мы встретились глазами, и я уже совсем уверенно протянула ему и клетку, и сумку и скамейку. «Скамейка пусть вернётся на своё место»,-произнёс Ангел птиц и скамейка исчезла так же неожиданно, как тогда нашлась для меня в тени.

Взяв детей за руки, я последовала за Ангелом птиц, который пошёл вдоль рядов.

Остановился он у клетки с попугайчиком, небольшим, очаровательным, спокойным, наверное, спящим. Так мне показалось. «Он не спит»,- сказал Ангел птиц.

-Не спит? А что он делает?

-Он ждёт нас. Он хочет домой.

Мои мальчики прильнули к прилавку, восхищённо рассматривая птичку.

—Мама, это будет наш попугай? -сдерживая от восхищения дыхание, спросил старший. Младший даже не мог ничего спрашивать, он просто стоял рядышком, не отводя глаз от клетки с попугаем.

— Будет, раз вы его выбрали! Спасибо Ангелу птиц.

Торговец нисколько не удивившись, не стал, как другие, нахваливать свой товар, пересадил своего попугая в нашу клетку, не спросив деньги, засобирался прочь с Птичьего рынка, пожелав нам счастья и лёгкой дорожки.

Наша клетка ещё стояла на прилавке, когда Ангел птиц, прощаясь с нами, спросил меня:

-»У тебя платок с собой?»

-Какой платок, нет, я ж не знала, что платок нужен.

-Минуту, — шепнул Ангел птиц и снова исчез.Ни я, ни даже дети уже не удивились. Появился он, держа в руках упаковку с чем-то пёстрым и красным, протянул её мне.

-Это платок? А почему такой цвет?

-После поймёшь и узнаешь.

Я достала из упаковки большой очень красивый платок с кистями, соображая на ходу, что за это мне точно не расплатиться, но Ангел птиц меня опередил, сказав:

«Это от меня для этого попугая. Он знает, зачем»

Поблагодарив нашего щедрого, милого помощника, мы накрыли клетку платком, попрощались и скоро уже были дома. Этому попугаю в нашем доме была суждена долгая и счастливая жизнь. Впервые дети сами за ним ухаживали, делая всё по очереди. С весны до глубокой осени, когда все окна распахнуты солнечному, короткому счастью, мы убедились, что Ангел птиц подарил нам волшебного попугая. Потому что у кого бы, когда-то не улетала из дому птичка, любая, совсем маленькая или большая, они прилетали к нам. Ой, не к нам, конечно, а к нашему попугаю. Когда мы это поняли, мы просто докупили разных клеток. Хозяева улетевших птиц искали их, развешивая фото и просьбы отыскать своих любимцев. Мы же просто держали наготове несколько клеток для улетевших птиц, давая им приют и возвращая владельцам. Сколько бы мы ни ездили на Птичий рынок за кормом для своего попугая и беглецов, больше мы не видели Ангела птиц. Мы всегда о нём помнили, часто вспоминали у клетки с нашим попугаем, а тот словно и не слышал нас, делая вид, что спит. Мы никогда его не накрывали платком, даже на ночь. Но однажды дети очень тяжко заболели. Неожиданно, как все дети. Врачи почему-то никак не могли определить, что с ними. Но вернулась старая врач из отпуска и вынесла свой вердикт: «Клетку с попугаем накрываем красным платком, на ночь- только красный ночник. Всё будет хорошо, не волнуйтесь.»

Мы немедленно выполнили всё, что сказала нам доктор. Очень скоро ситуация изменилась, дети стали выздоравливать. Попугай наш понимал всё. Не роптал, когда его стали накрывать платком от Ангела птиц. Однажды утром, накануне свалившись от усталости, стало ясно, что дети здоровы. На другой день не стало нашего попугая. Он умер.Осталась клетка и платок. Муж, видя, как переживают дети, поехал на рынок сам, привёз им нового попугая. Но к нему, новому, уже никогда не прилетали беглецы и беглянки, дети перестали ухаживать за попугаем, забросив его на меня. Скоро он улетел, пока я чистила его клетку. Улетел, как все улетали до него. Навсегда. А платок от Ангела птиц я сохранила. Глупость,конечно, да и Птичку давно снесли, нет больше того рынка. Дети давным давно выросли и уже старше многих моих читателей. Когда привозят внучек, просят достать им старый платок и рассказать им про Ангела Птиц. Ну что делать, рассказываю вот…

Я знаю, уверена, пока этот платок от Ангела птиц со мною и моей семьёй, каждый из нас будет не только слышать и понимать всех птиц, но и разговаривать с ними всегда. И они поймут. Будь ты хоть самой большой и скандальной вороной или крохотным птенцом синички. Не верите? Как хотите. Да это уже и неважно совсем…

 

 

 

 

 

 

 

Курица не птица

Итак, сегодня. Пасмурный какой-то денёк попался, будто другие бывают, — думала я, занимая очередь. Во дворе с машины кто-то толкал кур. Очередь немыслимая, грузовик с откинутым бортом, весы и очередь,гадающая «хватит-не хватит». Даже резиновые сапоги  с носками уже не спасают, руки- всё глубже куда-то в рукава. Брр. Смотрю на пустые ящики,на грязные халаты торговцев, мёрзну и думаю:» Свалить бы отсюда в тепло, но нельзя, дают по одной, этого мне мало, надо бы штуки две, а лучше три, нет, всё же лучше четыре»

Очередь волнуется, торговцы уже за каждую курицу набрасывают на карман всё больше и больше, а я смотрю на уменьшающуюся гору этих синих, непотрошёных трупов и понимаю, что все мы в этой очереди  уже такие же, как эти  тушки.Синие, с перьями, шеями в пупырышках, головами с клювами и мутными глазами, когтями. Инициативных, предлагающих помочь, чтобы очередь двигалась быстрее, уже скинули с борта в глубокую лужу и выкинули в конец очереди. Те неожиданно вернулись в очередь и забормотали фольклорную нетленку, достав из карманов шкалик и заправившись по кругу инициативных.

Скинули, без очереди не возьмут, да и ладно. Постепенно очередь рядела, потому что умные, забегая вперёд,быстро соображали, не успев промёрзнуть так, как мы, ухватив главное — «не хватит». Оставались уже только те, кто промёрз и вымок так же, как я. И тут меня осенило. В прямом смысле этих слов. Осенило моментально и бесповоротно. Предупредив всех, стоящих за мной, что вернусь, на каменных уже ногах я двинула домой.

Ах, как же хорошо, что ключ сразу попал в замок и дверь открылась.Повезло. Ах, как же тепло дома. Неужели дали тепло?Нет, этого не может быть!  Руки к батарее — ледяная. Стянула сапоги и натянула сухие носки. Пригодится, если «не хватит». На столе стоял китайский термос с заваренным шиповником и сухофруктами. Схватив его, я заперла дверь и понеслась к очереди.

Достигнув цели, я просто развинтила стаканчик термоса и стала наливать в него горячий напиток. Никто не отказывался. Пили по несколько глоточков, вздыхали, улыбались, охали и передавали стаканчик дальше и дальше. Ерунда вроде, но очередь на глазах оживала и менялась. Я понимала, что на всех не хватит, и понимала, что придётся бегать за кипятком ещё не раз. Так я и сделала, когда термос опустел. Прибежала домой, разогрела чайник и вновь залив термос, вернулась к очереди. Уже не думала, хватит ли мне, просто бегала и понимала, что хоть и не выпила ни глотка сама в спешке, уже согрелась окончательно.

-Эй, девушка, эй, погоди, а нам-то как же?- Кричал кто-то с борта машины. Очередь заволновалась, мгновенно поделилась пополам, и каждая её половина кинула в толпу свой вердикт. Вердикты меня рассмешили. Одни кричали:»Буржуям не наливай, нам не хватит!»Другие же, напротив:»Налей им, они ж уже синее своих дохлых кур». Неожиданно меня поставили перед выбором. Это меня и рассмешило.

• Пусть достают всех кур, вона, там у них, под брезентом их сколь! -Да какие ж они буржуи, такие же работяги, как мы!

• Если такие же, то почему у нас нет грузовиков кур?

-Да вы что тут все, очумели что ли?Это ж не куры, это кошмар какой-то!

-Тебе не куры, а нам- куры,-резюмировали им. Тебе кошмар, а мне детей кормить надо, рожа.

-Да сама ты рожа, курица, нет у тебя никаких детей!

Дорогой читатель, кто хоть раз, в любую погоду, пробовал отстоять очередь к бортовой машине,торгующей синими курами,умершими не своей смертью и безо всяких причин, тот понимает, что всего, что там происходило, лучше не описывать.

-Куры кончаются, не занимайте очередь.

-Это ты сейчас скончаешься, курица, если кур спрятанных под брезентом не достанешь, сука.

Ну, что мне было делать? Я понимала, что нужно уходить, пока драка не началась. Но то ли потому, что и я была той, которой надо было кормить детей, то ли потому, что к этому грузовику подруливал другой, и очередь гадала, с чем этот-то, решила сбегать за кипятком ещё разок.

Вернувшись с кипятком, я увидела, что очередь к моему грузовику уже вся стоит к другому. Подошла к своему грузовику, протянула термос, девушка схватила его, открутив крышку, налила кипяток, выпила залпом, ахнула второй стаканчик, улыбнулась, и, наклонившись ко мне, шепнула: «Дай кипятка водителю, он в кабине, совсем обледенел мужик!» Я пошла обходить машины, постучалась, водитель открыл дверь, протянула ему термос. Он молча налил кипяток, молча выпил, крякнул, и сказал:»Ну что встала, залезай, поехали!» Я потянулась за термосом, а он прибавил:»Да ты не бойсь, щас развернусь, отъедем, будут тебе куры!» Что было делать? Я прыгнула на подножку, он завёл машину и мы отъехали, потом остановились. Я, ухватив свой термос, рванула ручку двери, спрыгнула. Водитель — за мной.-Шура, ты как там? -Собрала ей?

Брезент кузова откинулся, Шура спрыгнула с борта, взяла туго завёрнутый тяжёлый свёрток и протянула мне: «Держи!»-Зачем?-с дуру ляпнула я. Они расхохотались, толкнули мне с хохотом увесистый свёрток и пошли к кабине. -А деньги?- закричала я им вслед? Они расхохотались ещё громче и,усаживаясь в кабину, крикнули: «Твой кипяток дороже всех денег!»

Обдав меня из лужи, как следует, машина рванула и умчалась. Я осталась со свои термосом и свёртком, понимая, что, если там, в этом свёртке, куры, то я — самый счастливый человек на свете.

А на другой день, сварив и накормив и свою семью, и ребятню, с которой дружили дети, я написала в каком-то своём первом блоге свой самый первый пост о том, как из одной курицы приготовить несколько вкусных блюд. Назывался он «Была бы курочка, сготовит и дурочка». Вы не поверите, конечно, и будете неправы, мой терпеливый читатель, сколько и каких откликов тогда я получила. Точно так же, как тогда и я сама не поверила в то, что пришло из сети. Но об этом, как-нибудь, в другой  раз.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Стенограф

Как хорошо сказал и просто

От сердца,- к пачке папирос

За очевидностью — понятен

Поднял вопрос- решил вопрос

Скажу — он мудр, он улыбнётся,

Скажу — философ — погрозит,

Но вновь и вновь строка прольётся

И он её отобразит

Марьюшка

Ах, Марьюшка, ты- озорница,

Пусть твой талант летит, как птица,

Красива осень, мысли — кони

Ты в этом-вся, как на ладони

Мы ж не ангелы

Мы ж не ангелы, так что ж, что бескрылые,
На себе несём грехи,что есть силушки
Под любую лихолеть, так бывает,
Кому жизнь, а кому — плеть, собираем

Держа в руках вставную челюсть

держа в руке вставную челюсть,
что выпадает, каждый раз,
когда она его читает,
от смеха падая под стол

А под столом, уже без смеха,
нет ни пылинки у неё,
там спит серьёзная собака,
той не до смеха Ё-моЁ

))вставную челюсь я держала,
не стала клеить на косяк,
на косяке она б смолчала,
а так сказала: «вот бардак»

грызу орех я грецкий скрооомна,
могла б не грызть.
Полина Стрёмна
чтобы тайга не возмужжщалась,-
досокращалась
(PS)

и, набросав вокруг скорлупок,
решив, что слишком жизнь проста,
метнулась белка за кокосом,
для шёрстки, ушек и хвоста.
Теперь сидит, грызёт кокосы,
сняв фсе возможные вопросы))

Про нудность февраля

про нудность февраля писали
уже не раз, уже не два,
но)), боже мой, в какие ж дали,
нас всех бросает голова…

До меня едва доходит

Читая сказки))

До меня едва доходит,
с кем тут главный хороводит,
про принцессу поняла:
не хватало ей коня…

жил да был единорог,
мирно жил, и много мог,
почему единорогу
тот никита не помог?

грыз сергей гранит науки,
зубы стёр, но стал остёр.
косолапость не мешала
ни на плаху, ни в костёр

я на дятла посмотрела:
чудо птица, сделал дело
моск мне снёс,- силён, стукач
тише, девочка, не плачь

Ну, подумаешь, ночь

Ну, подумаешь, ночь
И всего-то одна,
Нет ничьей здесь вины,
да и ты не одна…

Тук-тук-тук

Тук-тук-тук, хозяева, вы дома?
Я нагрянула, привет!
Поля Стрёма.
Мне присесть. Вот здесь?
А можно
как-то закурить? Нет, я осторожно.
И водички. Мне немножко.
Жажда. Хочу пить.
Как уютно! Ты прости,- долго добиралась.
СорвалАсь, как пригласил, да не всё возможно.
Вижу, свет не погасили,- к вам на огонёк.
Там, в пакетиках, подарки, не ворчи,
хорошо б чуток просохнуть у печи.
Снег сегодня очень сильный. Заметён порог.
Ой, про котю не забыла, собрала ему, что было.
А с рассветом, вот же, чудо,
Посмотри! Там, на дереве, ты видишь? Снегири

Птичку жалко

Так и слетело с языка:
«мне птичку очень жалко»)),
Красива же она с лица,
похоже, не хабалка…
Замучилась, видать, с яйцом,
себя забыла…
И я, читая про неё, от горя выла))

Заметки на манжетках

После новостей из Гидромета)), Рому  Вильфанда ушли, зам. по фамилии Борщ  погоду принял.

Нам баристическа пила не катаклизм, а мать родна

Стоило придти Борщу, борщ не ем, но таак хочу…

Он задушевный

Он задушевный пёс во всём, от лапы до хвоста,
и хорошо, что он такой, иначе…жизнь проста)),
а коли так,- философ в дом, и принят и обласкан,
и с ним вдвоём, с таким вот, псом, вся жизнь моя,
как сказка))
А это — мой, горжусь собой, хотя подруги выли))
Когда взяла его домой из — под приютской пыли))